Календами древние римляне называли первый день каждого месяца. Счет времени вели жрецы, наблюдавшие за фазами луны. С наступлением неомении - первого появления тонкого серпа луны после новолуния, жрецы созывали (лат. сalare – звать, отсюда сalendae – календы) римский народ в Капитолий и провозглашали начало нового месяца.
К календам обычно привязывалась выплата процентов по займам, в результате чего долговая книжка получила в латинском языке название calendarium.
От лат. сalendarium в свою очередь происходит русское слово календарь означающее определенную систему исчисления времени с разделением на годы, месяцы, недели и дни.
Январские календы посвящались Янусу (январь – от лат. Ianuarius «Янусов») – двуликому богу из древнеримского пантеона, атрибутами которого были ключ и посох. В античных текстах Ianus выступает в нескольких ипостасях: бог-творец, бог всех начинаний, бог-сторож дверей (входа и выхода), покровитель путников и моряков. Кроме того, считалось, что Янус знал прошлое и предвидел будущее, так что его двуликость можно рассматривать и в этом контексте.
В древнеримских мифах, которые дошли до нас в пересказе писателя Макробия (V в.), бог Янус был первым правителем Италии. Во время его легендарного нахождения у власти «дома всех [людей] были защищены благочестием и святостью, и что поэтому ему были назначены божеские почести, и ему же за заслуги [были] посвящены входы и выходы зданий….Янус первым в Италии устроил храмы богам и установил обряды священнодействий. [И] поэтому он заслужил вечной первоначальной молитвы в священнодействиях».
Макробий, описывая почитание Януса римлянами, проводит параллели с культом Аполлона у древних греков: «у греков почитается Аполлон, который зовется Привратный, и его жертвенники они часто устраивают перед своими воротами, показывая, что он лично повелевает входами и выходами. Также Аполлон нарекается у них Агюйевс (Ἀγυιεύς, хранитель путей) наподобие управляющего городскими дорогами, ибо агюйи (ἀγυιά) они называют дороги, которые находятся внутри помериев».
Историческая традиция, идущая со средних веков, связывает с именем Януса четырехпутную (тетрапилон) арку, стоящую на Бычьем форуме в Риме. Данная постройка появилась при императоре Константине Великом (305-337) или его сыне Констанции II (337-361).
Долгое время январские календы ничем не отличались от прочих. Самым значительным зимним праздником были Сатурналии (17-23 декабря), знаменовавшие собой завершение сельскохозяйственного сезона, а начало нового года приходилось на 1 марта. В современном календаре «следы» мартовского начала года сохранились в названиях месяцев:
сентябрь – лат. septem «семь» (седьмой с марта)
октябрь – лат. octo «восемь»
ноябрь – лат. novem «девять»
декабрь – лат. decem «десять»
Положение изменилось в 153 г. до н.э.. В этом году римские консулы из плебейских родов Квинт Фульвий Нобилиор и Тит Анний Луск вступили в должность не в мартовские иды (15 марта), как было до того, а в январские календы (1 января). Поскольку в римском летоисчислении годы обозначались именами консулов, то инаугурация упомянутых консулов 1 января автоматически означала и перенос Нового года с 1 марта на 1 января.
Постепенно празднование январских календ, теперь уже приуроченных к началу Нового года, растянулось до 5 января включительно.
Согласно поэту Овидию (43 г. до н.э. – 17/18 г. н.э.) в первый день Нового года люди обращались друг к другу с пожеланиями и дарили подарки (strenae), в основном - различные сладости (фрукты, мед). Нетрудно заметить, что данные традиции сквозь толщу веков дошли и до наших дней.
Особый размах празднование январских календ приобретает в IV в. н.э. – эпоху поздней Римской империи. Яркие описания новогодних празднеств того времени оставил нам прославленный ритор из Антиохии Либаний (314-393 гг.).
По словам Либания «этот праздник….вы найдете распространенным на всем пространстве, насколько простирается римская держава, и каждый и приходит в возбуждение, и радуется, и весел….Всюду попойки, и смех, и сибаритские трапезы…. И земля полна почестей, так как люди чтут друг друга подарками и дарами гостеприимства…Эти дни освобождают толпы юношей от двойного страха, из коих один внушают учителя, другой – педагог. Эти дни приносят сколько возможно свободы. Иной раз и проявивший нерадение раб считается провинившимся, но удара не следует, но, если даже, уклонившись от работы, он сядет за игру в кости, уважение к празднику вызволяет человека…Они отсрочивают и процессы, и доносы, и наказания, заперев в судах двери, а обвинителям уста…Он убеждает и отца, который лежит, снедаемый тоскою по смерти сына, и гнушается пищи, примириться с ним, откинув свою мрачность, перестать оставаться грязным и идти в баню, и к чему не мог убедить его своими словами самый красноречивый человек, то в силах оказывается сделать праздник….Он примиряет и гражданина с гражданином, и пришельца с пришельцем, и мальчика с мальчиком, и женщину с женщиной, и возобновляет расторгнутую родственную близость…Украшение ему и имя, инсигнии, и дело консулов. Из них одних он отпускает, других поставляет на смену им».
Упоминает Либаний и жертвоприношения богам, уже запрещенные при его жизни в связи с усилением влияния христианства, но широко практиковавшиеся в предшествующее время.
